Противостояние лежит в основе множества всеми любимых историй. Главный герой, безусловно положительный, вступает в борьбу с главным злодеем, безусловно отрицательным. Антагонистом истории может стать что-то абстрактное, вроде бюрократии или коррупции (да, Кафка?), но куда лучше читатель запоминает антропоморфного злодея. Экспрессивного, коварного, жестокого, грубого! Злодеи всех видов и форм заполняют современную литературу, перетягивая на себя внимание читателей. Но почему? Как так вышло, что антагонисты кажутся куда более интересными персонажами, чем добрячки на главных ролях? Может, мы все просто заложники книжного Стокгольмского синдрома? Давайте проведём вивисекцию злодейского образа в литературе и поищем ответы внутри.

Динамика зла в графиках и без

Для начала, что вообще такое этот ваш «злодей»?

В некотором роде каждый персонаж истории имеет свою нарративную функцию – зачем-то он нужен в сюжете! Главный герой становится глазами читателя и всегда представляет сторону добра – даже если его действия не слишком-то положительно сказываются на окружающих. Такие вот почти-отрицательные центральные персонажи называются антигероями. Не путать со злодеями! Наш склонный к упрощениям мозг может попытаться закинуть таких ребят в папку «зло», но между антигероем и злодеем есть огромная пропасть – симпатии аудитории всегда на стороне первого. Кем бы там ни была центральная фигура в повествовании, это её история, мы в неё вовлечены, мы за неё болеем. Врать плохо, но если протагонист врёт во благо, то можно. Красть плохо, но если это нужно для спасения человечества, то и ладно. Такая уж логика.

Функция злодея куда более чёткая: он противостоит главному герою. Да, даже если этот герой сам по себе не очень хороший человек, он всё равно сталкивается с чем-то похуже. Сталкивается, проигрывает, отступает, чтобы собраться с силами, а потом встаёт с колен и берёт реванш, побеждая своего противника. Так и работают истории. Так что задача главного злодея – противостоять и проиграть в конце. Даже самый обаятельный и привлекательный антагонист в финале терпит поражение. Такова его антагонистская судьба.

Собственно, это противостояние и двигает сюжет. Злодей строит свои коварные планы, добряк пытается его переиграть – это создаёт конфликт за конфликтом, столкновение за столкновением. Вот и получился сюжет!

Тут разобрались. Возвращаемся к вопросу: почему мы частенько очарованы книжными злодеями? Конечно, это касается не только литературы – в кино нам ещё проще полюбить отрицательного персонажа, ведь его может играть Том Хиддлстон, не любить которого наверняка запрещено законом. Но всё же. Ответ тут довольно простой: мы любим злодеев потому, что и сами немного злодеи. Борьба добра со злом лежит в основе множества историй, и зло очень редко бывает однозначным – в конце концов, у него есть свои цели, своя логика. И зачастую мы можем понять, почему антагонист так поступает. Он хочет добиться мирового господства? Понимаю, я иногда тоже завидую сильным мира сего и хочу что-то значить. Злодей слишком далеко зашёл в жажде мести? Понимаю, я иногда тоже злюсь и не вижу границ. Антагонист хочет как лучше, а получается как всегда? Понимаю, друг. Понимаю.

Вот так злодеи позволяют нам исследовать границы собственной морали – они обнажают пороки общества, воплощают их, постоянно давая нам пищу для размышлений. К тому же, антагонисты часто обладают невероятной силой – кто из нас не хотел бы такой?

В общем, исключительно положительные персонажи кажутся нам какими-то недостоверными, зато отрицательные – в самый раз. Они хотя бы честные и не строят из себя святош (кроме тех случаев, когда делают это ради своей выгоды, разумеется).

А ещё их очень эффектно презентуют. Мы никогда не встречаем злодея в сцене, где он куда-то опаздывает, бьёт по будильнику и ест тост на бегу. Нет, его появление – почти всегда театр. Особая атмосфера, чувство нарастающей опасности, воздух электризуется от напряжения… Ну как такое не любить! Ещё одним аспектом в копилку злодейской привлекательности может быть их загадочность. Зло редко раскрывается во всём своём великолепии в первой же сцене – обычно это таинственная угроза, опасность, с которой мы не можем бороться, ведь мы почти ничего о ней не знаем. Это пугает и притягивает одновременно.

Разумеется, не все злодеи привлекают и очаровывают читателя – кто-то вызывает только отвращение, холодную ярость или даже раздражение. Но! Если произведение пытается поднять сложные вопросы морали, то антагонист просто обязан быть привлекательным для аудитории, иначе повествование перестаёт быть осмысленным и разваливается на глазах. Как задумываться о серой морали, если её представляет не менее серый персонаж? То-то и оно.

Злодейские категории

Ладно, с чувствами аудитории в общих чертах разобрались, теперь присмотримся к антагонистам поближе – и условно разделим их на категории. Для пущей достоверности обращаемся к работе исследовательницы Саманты Шафер «Staring Into Darkness: An Analytical Framework for Villains in Literary and Adaptation Studies» (у нас всё же серьёзная статья, Национальная библиотека как-никак). Шафер выделяет целых четыре типа отрицательных персонажей.

Тип первый: злодей на пути становления

С точки зрения нарратива этих персонажей сложно определить в категорию «злое зло», ведь начинают они как нейтральные или даже положительные герои. Ну, ладно, они чаще антигерои, но не такие уж и плохие. Всё у них идёт нормально, но что-то случается в их жизни, запуская неотвратимый процесс трансформации в антагониста.

Злодей на полпути позволяет аудитории максимально подробно проследить весь путь его становления, параллельно задумываясь о том, как простая случайность, недопонимание, неудачное стечение обстоятельств или неверно принятое решение может круто повернуть весь жизненный путь человека, перемолоть его, как в мясорубке, а из остатков слепить нечто пугающее, мрачное, злое. Читатель заинтригован изменениями. Читатель не видит внутренних переживаний такого злодея, но чувствует, как внешние обстоятельства меняют его. Наблюдение за тем, как потенциально хороший человек превращается в злодея, завораживает – и вызывает сочувствие.

Примеры: Майкл Корлеоне из «Крёстного отца» Марио Пьюзо, Хитклифф из «Грозового перевала» Эмили Бронте, Рыбак из «Сотнікава» Василя Быкова.

Тип второй: прирождённый злодей

Вот бывает, что персонаж не особо морально серый, а откровенно злой – такая уж его злодейская суть. И таких антагонистов в литературе тоже хватает. В отличие от первого типа, этих ребят нам вовсе не обязательно понимать – нет, они всегда таинственные, загадочные и сами себе на уме. Более того, мы должны их НЕ понимать – на этом работает их странное очарование. Мы понятия не имеем, что сделало злодеев такими, мы работаем с результатом.

Такие персонажи вполне сознательно воплощают в себе чистое зло, противопоставляемое добру, хотя могут и признавать, что зло, как и всё в мире, относительно. Это само по себе довольно зловеще. Но в том, как подаются такие герои, ещё больше пугающего. Особенно хорошо это заметно в экранизациях, однако и в литературе их окружает нервный флёр нависшей угрозы. Немигающий взгляд, вкрадчивый голос, нотки социопатии в речах превращаются в симфонию холодной ненависти к человеческому роду. Они интеллектуалы, их речи бесчеловечно элегантны. Эти персонажи были рождены, чтобы стать злодеями, и это пугает и завораживает одновременно.

Когда мы ничего не знаем о внутреннем мире персонажа, мы невольно стараемся его понять, принимаем его позицию. Такой вот незаметный переход на тёмную сторону силы: оглянуться не успеешь, как ты уже болеешь за преступника.

Примеры: Ганнибал Лектор из «Молчания ягнят» Томаса Харриса, Лестат из «Интервью с вампиром» Энн Райс.

Тип третий: философский злодей

Этих персонажей легко определить по функциям, но с конкретными характеристиками всё довольно расплывчато. Философских злодеев в сюжет вводят ради исследования общества и человеческой природы: каждое действие антагониста направлено на такую исследовательскую деятельность, каждое подчёркивает основной концепт персонажа.

Конечно, поднятые проблемы не должны очевидным образом бросаться читателям в лицо – они всегда на фоне, мы их цепляем почти подсознательно. Злодей бросает вызов моральным нормам, и сначала нам кажется, что это просто в его природе, но за каждым таким вызовом кроется куда более глубокая идея. Они разрушают общепринятые нормы, переворачивают с ног на голову концепции добра и зла, заставляют читателей вести с ними интеллектуальный диалог. История превращается в дискуссию. Дискуссия привязывает нас к персонажу. Вуа-ля – мы очарованы идейным психопатом и тратим всё свободное время в попытках понять, зачем он творит своё зло и что всё это значит.

Философский злодей – больше чем противовес главному герою. Философский злодей – это манифест.

Примеры: самый очевидный, пусть и не литературный, – Джокер из серии комиксов «Бэтмен»; очень неочевидный – Чайчай из «Санта-Хрякус» Терри Пратчетта; очень белорусский – Виктор Яроцкий из «Голы звер» Михася Зарецкого.

Тип четвёртый: отталкивающий злодей

Мы тут всю статью обсуждали привязанность читателей к отрицательным персонажам, но признаемся честно: многие злодеи вовсе не пытаются вас в себя влюбить. Наоборот, они отталкивают на всех мыслимых и немыслимых уровнях.

Иногда повествование просто нуждается в зле, которое не будет вас привлекать: оно воплотит в себе социальную проблему, которая беспокоит писателя, и вызовет у вас вполне конкретные чувства в её отношении. Никаких манифестов, никаких заявлений. В истории могут всплыть обстоятельства из прошлого, повлиявшие на становление персонажа злодеем, но все его действия однозначно ужасны, они не дают даже шанса на сопереживание. Никакого эмоционального участия.

Примеры: Джордж Харви из «Милые кости» Элис Сиболд, Амон Гет из «Список Шиндлера» Томаса Кенилли, Роман из «Атруты» Максима Горецкого.

Злодеи находят сотни способов вовлечь нас в свою историю, сделать причастными к их злодеяниям, вывернуть мир наизнанку и бросить нам – вот, живи теперь с этим! Их образы становятся призмой, через которую мы можем по-новому взглянуть на окружающий мир и себя самого. Конечно, нам не всегда нравится то, что мы видим.

Злодеи рушат нашу веру в добро и людей, привязывают к себе и разбивают сердце. Но всё, что нас не убивает, делает нас сильнее, ведь исследуя антагонистов, мы исследуем и себя.

А кто ваш главный злодей? 

Материал подготовлен отделом сопровождения интернет-портала.

Статья создана при моральной поддержке Дани Корчашкиной, сотрудницы литературного музея Петруся Бровки и литературоведа, которому я доверяю

(спасибо, Даня).

Полина Доля

Источник: Национальная библиотека Беларуси